Партиец [СИ] - Никита Васильевич Семин

— Интересные идеи, товарищ Огнев, — подвел черту в разговоре Иосиф Виссарионович. — Я обдумаю их.

После этого меня отпустили, напомнив, что будут ждать как обычно в конце месяца. Уходил я с чувством выполненного долга. Надеюсь, все же ускорять коллективизацию, особенно силовым путем, никто не будет. А вот система контейнерных перевозок и продажа не сырья, а переработанного продукта — это то, что в любом случае нам делать нужно. И чем раньше начнем, тем лучше. Посмотрим, пойдет ли товарищ Сталин на это сейчас.

* * *

После ухода Огнева, Иосиф Виссарионович принялся неторопливо набивать свою трубку. Ему так проще думалось. А обдумать было что. Как он и предполагал, обращаясь с вопросом к молодому парню, тот смог посмотреть на проблему под новым углом. Пусть в чем-то его слова были наивны, особенно уверенность, что получится просто и без проблем купить целый завод на подставное лицо, а главное — вывезти его на территорию СССР. За по-настоящему хорошими заводами ведется целая охота. Те же упомянутые Сергеем американцы не упустят свою выгоду. Все знают, кто купил какой завод и что планируется на нем производить. А главное — для кого. Такая афера может сработать один раз. Но потом — раскопают и станут гораздо внимательнее следить за всеми судами, что идут в сторону советских портов. Да еще и дипломатический скандал можно получить.

— Но идея интересная, — покивал своим мыслям Сталин.

Гораздо больше генерального секретаря привлекло другое предложение Огнева. Эти его «контейнеры"-ящики и личная ответственность каждого, кто будет их заполнять. Воровство — настоящий бич любого государства. И, к сожалению, молодой Советский Союз от него не избавлен. Установить контроль над транспортировкой товаров — это не только снизить потерю этого самого товара, но и открываются перспективы более точного планирования. Тогда просчитывание пятилетних планов из области метода 'научного тыка», как происходит сейчас, перейдет в точные показатели, которым можно верить и за неисполнение которых можно строго спросить.

— Да, определенно, эта идея самая удачная у него, — прошептал Сталин и раскурил трубку. — Внедрять такую систему необходимо. Осталось решить, кто этим займется.

* * *

После того памятного и внезапного поцелуя на Новый год Катя меня не то чтобы сторонилась, но и непринужденного общения у нас не получалось. Каждый раз, как встречались в коридоре, она здоровалась, улыбалась и убегала по своим делам. А если уж видела рядом со мной Женю, так вообще старалась заранее сменить маршрут. Я не понимал ее. Вроде как в любви мне чуть не призналась, а ведет себя так, будто боится меня.

Не знаю, что с ней произошло, но первого апреля она впервые не просто поздоровалась со мной, но и решилась пригласить меня в кино. Я даже подумал, что она пошутить захотела. Все же первое апреля — день дурака. Но нет. Девушка была абсолютно серьезна.

— Ты. не хочешь? — с дрожью в голосе спросила она, когда после ее вопроса я не спешил давать ответ.

— Ну почему? Можно. Только с чего ты сейчас решилась?

— Просто захотела, — ушла она от прямого ответа. — Тогда пошли на «Ветер в лицо»? Вроде это фильм про комсомольцев. Я как раз в комсомол вступила.

— Ну давай.

Премьера фильма состоялась четвертого числа. И что я могу сказать о нем? Мне не понравилось. Сам фильм, как и большинство картин того времени — немой и черно-белый. Но это ладно, я уже привык. А вот сюжет… Молодая пара комсомольцев вместе с другими людьми, входящими в их отряд, создает коммуну и под свое жилье переоборудует здание бывшей пивной. Всем хорошо, все позитивно смотрят в будущее. Но тут у пары рождается ребенок, и они переезжают к родителям девушки. Те — мещане с собственным налаженным бытом, под который вынуждены подстраиваться молодые. Но мещанский быт им кажется удушающим. Он претит им. Настолько, что парень не выдерживает и возвращается в коммуну. Тут над городом разражается буря, которая грозит затоплением. Парень вместе с вернувшейся к нему девушкой и другими комсомольцами помогают соседней фабрике спасти ее имущество. Как было потом сказано в титрах — кадры разразившейся бури символизируют мысль, что советской молодёжи следует идти «против ветра», наперекор косности и рутины мещанского быта. Пропаганда как она есть, да еще и сделана на мой вкус топорно и неуклюже. Но это мое мнение.

Самым запоминающимся моментом в фильме для меня стала девичья ладошка, что сжимала меня, когда в кадре показывали бурю. Катя в этот миг очень переживала и даже немного испугалась.

Уже после фильма, когда я довел ее до дома, она смущенно «клюнула» меня в губы и тут же сбежала в дом. А на следующий день пусть ей и было неловко, но когда мы встретились в коридоре, уже не просто поздоровалась, а снова «клюнула» меня, но уже в щеку. Похоже, она определилась со своими чувствами, и стала действовать более решительно. Для нее. Меня же устраивали «деловые» отношения с Женей и как быть в таком разрезе с Катей я не понимал. Нужно ли мне это? Ответа не было, и пока я отпустил дело на самотек. Если что-то не устроит, тогда и буду разбираться с проблемой.

Несмотря на то, что товарищ Сталин сказал, что будет ждать меня с документами по законам о коллективизации в конце месяца, но эта встреча была перенесена, и к генсеку я попал лишь шестого апреля. Приняв от меня документы, Иосиф Виссарионович бегло их пробежал взглядом, после чего отложил на край стола и спросил:

— Товарищ Огнев, помните, что вы мне предлагали месяц назад?

— Да, конечно, — кивнул я.

Неужели что-то уже сделано? И мои идеи «пришлись ко двору»? А я уж думал, что про них забыли. Да и то, что наша встреча была отложена, насторожило меня, и вызвало опасения, что меня «списали». Перестали относиться серьезно. Но все оказалось куда хуже.

Глава 14

Апрель — июнь 1930 года

Покидал я кабинет товарища Сталина с изрядно испортившимся настроением. За дверью меня уже ждал Савинков. Его видно заранее проинструктировали, так как ни слова ни говоря он встал с дивана, на котором ждал меня, и указал рукой в коридор. Дальше он провел меня до